ЯRus 
Я.Мессенджер 
RUTUBE 
О том, как физик-ядерщик стал бизнесменом и профессиональным рыболовом, об истории развитии компании «Акватория спиннинга», о справедливости использования новейшей рыбопоисковой техники на турнирах и о том, сколько рыбы реально гибнет на турнирах, где в зачет идет только живая рыба.
- Ваша статья «Посвящение в спиннинг» на сайте «Фрирайд-фишинг» начинается с фразы «Современная спиннинговая снасть отличается от той, с которой приходилось начинать мне, как лазерный проигрыватель от граммофона». Какие были ваши первые рыбалки на хищника?
- У меня в семье никто не рыбачил, но папа очень любил походы, палатки. Когда мне было лет 13 отец купил мотолодку «Прогресс». Тогда вообще у каждой третьей семьи нашего города Дубны была лодка – в отпуск многие сматывались на острова на Волге и целый месяц жили там в палаточном лагере. Она стояла на большой лодочной станции в Институтской части города. Там были просто тысячи лодок! Мы с мальчишками с моего двора часто ходили на станцию после школы просто потусоваться. Как-то товарищ принес спиннинг и начал пробывать ловить. На удочку мы бель и раньше ловили, а вот охота на хищника была в новинку. Я тоже захотел попытать удачу. Мы пошли с папой в магазин, купили спиннинг, катушку, несколько блесен и толстенную монолеску. Выбора в то время не было от слова совсем. Один или два спиннинга продавались по всему СССР. Моим первым удилищем был одночастный спиннинг «Военохот» длиной полтора метра из стеклопластика, с огромными кольцами из проволоки.
Стоило это удилище недорого - порядка трех рублей, как бутылка водки в те времена. Блесна стоили по 20-30 копеек, они были просто ужасные, поймать на них было невозможно (смеется – прим. ред.). Решил, что надо самому, наверное, делать их. Я очень любил мастерить руками, у меня был маленький универсальный станочек и множество инструментов. Выпилил я карася, прямо с плавничками, с хвостиком, даже глаз ему сделал, отполировал. Подумал, щас я тут накошу рыбы! Но карась мой в воде вел себя тоже как-то несуразно и хищников не интересовал.
Свою первую рыбу на спиннинг я поймал на летних каникулах на реке Медведице. А блесну, на которую поймал, нашел на дереве – она висела с оторванным поводком. Там же я познакомился с серьезными рыбаками, которые ловили больших щук и судаков джиговой проводкой на самодельные паяные блесны (по-современному - пилькеры). Я срисовал у рыбаков модель этой блесны и сделал что-то похожее, и тогда-то дела пошли лучше. В те времена вообще почти все рыбаки были творцами – кто на что горазд (улыбается – прим. ред.).
В юности каждый сезон я посвящал изучению и изготовлению нового вида приманок. Помню, как я узнал, что есть такие «воблеры». Это было прямо настоящим открытием! Когда я учился в институте, я как-то отдал всю свою стипендию за каталог Cabela's, который вообще-то распространялся за границей бесплатно. Какой-то предприимчивый человек сдавал их пачками в комиссионный рыболовно-охотничий магазин. Я на него 45 рублей тогда потратил. Этот каталог был для меня сокровищем! Ведь информацию собирали по крупицам.
Позже знакомый моего папы привез мне из Америки набор силиконовых приманок в ведре, там он стоял всего 2 доллара. Это был просто прорыв! Я поехал на озеро рядом с Дубной, окуни просто выстаивались в очередь за приманками. Я даже и представить не мог, что так бывает.
- Вы по образованию физик-ядерщик. Долгое время работали в Объединённом Институте ядерных исследований (далее по тексту – ОИЯИ). Расскажите про этот этап своей жизни.
- Я пошел по папиным стопам - окончил МИФИ по специальности «Экспериментальная ядерная физика». Работать начал в Лаборатории Ядерных Проблем, сначала в области лазерной интерферометрии, затем деятельность была связана с ядерным коллайдером, который сейчас работает в ЦЕРНе в Европе.
Мой папа физик-реакторщик, стоял у истоков проектировки импульсных реакторов в ОИЯИ. Несмотря на свой почтенный возраст (ему 86 лет) он продолжает трудиться в Институте, писать монографии, его интерес к любимому делу не остыл за все эти годы.
В 90-е наука в нашей стране отошла на задний план. Настали тяжелые времена, ученые сидели на минимальной зарплате. Я был вынужден уехать в Новою Зеландию по контракту на несколько лет, чтобы иметь возможность содержать семью. Там в качестве главного экспериментатора работал над созданием самого большого в мире кольцевого лазера. Он был расположен в пещере в горах, потому что установка требовала стабильного температурных условий и отсутствие шума. Лазер был создан для измерения самых малых отклонений вращения земли, для детектирования землетрясений.
В начале 2002 года я вернулся в Россию. Уезжали мы втроем (я, жена и дочь), а вернулись вчетвером – в Новой Зеландии у меня родился сын. В начале 2000-х ситуация в науке стала потихоньку нормализироваться. Я продолжил работать в ОИЯИ, но уже в другой лаборатории, на импульсном реакторе ИБР-2.
- Как физик-ядерщик стал рыболовом спортсменом и занялся бизнесом?
- До поездки в Новою Зеландию я уже начал понемногу интересоваться рыболовным спортом, соответственно и новинками сфере удилищ. В Новой Зеландии несколько компаний занимались производством удилищ. Продукция одной из них мне очень приглянулась своим качеством, я связался с директором, слетал на производство, чтобы пообщаться лично. В следующем году компания Composite Developments NZ участвовала в европейской выставке EFTTEX. На выставке с ними встретился небезызвестный спиннингист Константин Кузьмин и предприниматель Магомед Набиев из компании «Пиранья». Ребята пригласили меня поучаствовать в проекте по разработке серии удилищ этой фирмы под наши водоемы. Я, конечно же, согласился. Я неплохо разбирался в программировании и сделал программу для полного расчета строя удилищ. Туда входила полная геометрия бланка, толщина и модульность графитового материала, раскрой флагов и т.д. Эта программа сработала отлично и помогла нам быстро разработать линейку удилищ под наши российские условия ловли.
Сначала мы замахнулись слишком высоко, делали бланки из очень высокомодульного материала. Сейчас понимаю, что это был перебор. Это приводило к высокому проценту поломок. Удилища имели сложную конусность на конце, смягченная вершинка перегибалась и не выдерживала. Испугавшись сложностей с поломками, мой партнер из компании «Пиранья» решил отойти от дел и предложил мне взять эту «ношу» на себя. И я взял. Даже несмотря на поломки, удилища хорошо покупали, потому что далеко не многие производители могли предложить удилища с такими характеристиками, как были у нас. В дальнейшем мы усовершенствовали качество. Это был 2003 год. Так начался мой путь в коммерции.
В 2008 году со мной связалась тайваньская компания, производитель Hearty Rise. Серьезная компания, которая делает качественные удилища для очень многих брендов. Они тогда искали представителя в России. Прислали мне образцы – сибассовые и кальмаровые удилища. У меня уже был глаз наметан, я сразу понял, что это очень достойный продукт. И вот уже 15 лет Hearty Rise - наш основной бренд.
- Почему они вышли именно на вас?
- Честно говоря, я напрямую у них никогда не спрашивал. Думаю, что через сайт. Когда в 2003 году я зарегистрировал ИП, выбрал простой домен для своего сайта fishing-shop.ru. Наверное, по слову «fishing» и нашли.
- Сколько длится процесс адаптации серии удилищ под специфику ловли в наших водоемах?
- Мы разрабатываем новую серию минимум два года. Сначала я даю тех задание на производство, потом нам присылают образцы, мы их обкатываем, отправляем правки, если есть. Тестируем удилища минимум пол сезона. Сама фабрика-производитель сильно загружена, поэтому все происходит не быстро, но обдуманно.
- Какие самые ходовые рост и тест удилища у российских спиннингистов?
- Длинна - 2,40, тест - до 35 грамм. При таких характеристиках вполне комфортно ловить и на джиг, и на колебалки, и на воблеры как с лодки, так и с берега.
- «Акватория спиннинга» - динамично развивающаяся компания, которая каждый сезон радуют спиннингистов новыми продуктами. Но есть же какой-то предел совершенству? Или нет, и это вечная гонка?
- Вообще это нонсенс, что я - бизнесмен, но так сложилась жизнь. Просто хотел предложить рыболовам продукцию экстракласса, ту которую самому мне было бы приятно использовать. Я никогда себе не ставил цели увеличивать обороты. Но это как-то само собой получается, потому что невозможно чувствовать себя комфортно в бизнесе стоя на месте. Вот сейчас, например, мы работаем над зимней серией снастей для ловли судака, потому что к такой рыбалке есть большой интерес, а у нас есть идеи, как сделать ее более комфортной и результативной. Так почему бы не воплотить их в жизнь?
Бывает, сделаешь новую серию, думаешь – ну все! Идеально! А потом приходят еще какие-то задумки в голову. И это не еле заметные изменения, а достаточно весомые. Взять даже сравнить удилища десятилетней давности, и то какие они сейчас. Это просто небо и земля.
Задача «Акватории спиннинга» - оставаться на ведущих позициях по качеству снастей, а для этого нужно непрерывно развиваться. Можно привезти вагон дешевых удилищ, распродать их мигом и очень нехило заработать, но мне это не интересно.
- В каком году вы стали проявлять себя в рыболовном спорте? Помните свои первые соревнования?
- Это был выездной кубок Москвы по спиннингу на Ахтубе осенью 1998 года, туда я попал случайно, срочно заменив моего хорошего знакомого Влада Новикова, который не смог поехать. Там собралась вся спиннинговая элита - Радзишевский, Серов, Андреев, Константинов, Кузьмин, Иноземцев и многие другие. Соревнования проходили в три дня на Нижней Волге. Первый тур был на весельных лодках, второй – пеший, пробирались через кусты по затопленным ерикам и третий тур опять на воде на лодках. Вообще классно было, мне очень понравилось, ну и получилось так, что я выиграл этот Кубок.
- Какая была реакция рыболовной элиты?
- Сдержанная (смеется – прим. ред.).
- Чем ваша тактика отличалась от тактики соперников?
- В пешем туре я применял интересную приманку наподобие спиннербейта. По сути — это гибрид силиконовой приманки и вращающейся блесны. Спиннербейт предназначен для ловли в стоячей воде в заросших водоемах. С помощью этой приманки мне удавалось результативно ловить окуней в самом глухом коряжнике. У нас в Дубне есть похожее место, поэтому можно сказать, что был опыт ловли в таких условиях. С лодки применял поролонки собственного изготовления, ловлю на которые я тогда уже неплохо освоил.
- После той победы у вас внутри что-то переключилось?
- Да, я серьезно задумался о карьере в рыболовном спорте, но практически через год я уже уехал из страны. Поэтому развитие спортивной карьеры отложилось на несколько лет.
- В 2005 году вы на время ушли из официального рыболовного спорта. Почему?
- Тогда пошла тенденция на ловлю окуней в каких-то сумасшедших количествах и мне стало просто не интересно. За тур ловили по 200 мелких окуньков, это кощунство.
Вернулся в официальный спорт в 2009 году, когда изменились правила по количеству рыбы, стало нужно ловить 3 щуки, 3 судака и 10 окуней. Когда об этом узнали, мы с Сергеем Евтисовым и Артемом Давыдовым сразу заявились на Чемпионат России в Скнятино (Верхняя Волга). Соперники нам сказали – «Да куда вы ребята лезете, вы столько лет пропустили!». Ну, в общем, выиграли мы этот Чемпионат (смеется – прим. ред.)
- Ваша команда организует турнир «Трофеи Дубны». Прочитала в группе мероприятия комментарий следующего содержания «Для команд будут единые условия по использованию рыбопоисковой техники. Или опять победят команды с таргетами и паноптиксами?». Я так понимаю, народ недоволен, что какие-то команды могут позволить себе рыбопоисковую технику, а какие-то нет, а ограничений на использование вы не вводите. Требуют «равноправия»?
- Я всегда старался идти в году со временем. Сейчас пошла новая веха в рыбалке – эпоха лайвскопов (паноптиксов). Это практически подводный аппарат узи, там есть датчик, который можно повернуть, и он дает срез того, что происходит под водой. Аппарат в стоячей воде дает возможность целенаправленно ловить большую рыбу. Бывает так, что приманку нужно провести точно у рыбы под носом, метр вправо, метр влево – она не отреагирует. Вслепую поймать такую рыбу практически невозможно.
Два года назад на «Трофее Дубны» команда из Питера – Авдеев и Калачков, применили лайвскоп и вынесли всех в одну калитку, не оставив шансов соперникам. В прошлом же году была серьезная конкуренция между этой командой и ребятами из Москвы, которые тоже использовали этот гаджет. Паноптиксы были у десятка команд, но овладеть техникой не так просто, нужен большой опыт.
Так вот, те, кто данной техникой не владеет, чувствуют некоторую ущербность. Кто-то не может позволить материально, а кто-то купил, но толку от этого нет. Последние, как правило, молчат и пытаются научиться, а остальные возбухают. Паноптикс с хорошим картплоттером стоит порядка 500 тысяч. Я понимаю, что у всех разные финансовые возможности, но новые технологии и их освоение — это передовой двигатель прогресса и составляющая рыболовного спорта, это нужно принять. Может быть во мне говорит ученый…
Вообще, подобные споры не новы. Еще в 2002 году на Чемпионате России запретили использовать навигаторы, потому что они были не у всех, прошлое социализма видимо догоняло. А в 2011-м, я первый раз приехал на Чемпионат России с электромотором, и вызвал недовольства у соперников, еще действовало ограничение по моторам – 15 л.с.
Я не вижу смысла делать ограничения по использованию новых технологий, так мы будем только скатываться к деградации.
Вспоминаю, как мы с ребятами начали делать карты Иваньковского водохранилища еще двадцать лет назад. У нас был отдельно навигатор и отдельно эхолот, который имел возможность записи. Мы с ребятами создавали трек - глубина + координаты, прогоняли его через несколько программ и закачивали информацию в картплоттер.
- Дубна окружена водоемами практически со всех сторон – Волга, река Дубна, Иваньковское водохранилище. Рыболовам есть где разгуляться. Вы ловите рыбу на этих водоемах с самого детства. Правда, что раньше рыбы было больше?
- Однозначно. Рыбы было больше на порядок. Рыболовы привыкли обвинять в этом кого угодно кроме себя. На самом деле обычные рыбаки постоянно оказывают давление на водоем, и способны сильно выбить рыбу даже за один сезон. В России еще не привыкли отпускать. Даже обладающие дорогой техникой, небедные люди, зачастую забирают любую пойманную рыбу, к сожалению.
- Когда к вам пришло осознание, что рыбу нужно отпускать?
- Рыболовный спорт дает большой толчок к этому. Когда проводишь длительные тренировки на водоеме, если будешь рыбу забирать, то на сам турнир на твоих точках ничего и не останется. Зачастую на тренировках мы вообще ловим без крючков, чтобы почувствовать поклевку, понять предпочтение рыбы по приманкам, но не травмировать ее.
- На ПАЛе рыбу после взвешивания отпускают, турнир позиционирует, что зачет идет только по живой рыбе. Но сколько рыбы после фотосессий на пьедестале реально возвращается в воду? Не нужно быть ихтиологом, чтобы понять, что, если рыба чуть шевелит жабрами на взвешивании, это не значит, что она сможет вернуться в родную стихию.
- В холодную погоду рыбы гибнет не много, а вот жарким летом умирает около 30 % крупной щуки. Были случаи, когда выбрасывали целые садки, опыта сохранения рыбы живой особо не было. В 2014 году, например, у Беляева и Вихрова не было системы подачи свежей воды на ходу, поймали они тогда много, но вода теплая, и вся рыба погибла на переходе.
Рыбе приходится несладко, сначала несколько часов (а порой и весь день) болтается в лодке в лайвелле, потом ее несут в сумке, потом взвешивают, потом фотографируют, потом опускают в специальный бассейн, и только потом отпускают, если доживет, конечно.
- Как рыба идет в зачет? Как эксперты констатируют жилец она или нет?
- На ПАЛе для того, чтобы рыба пошла в зачет достаточно чтобы она хоть как-то шевельнулась в бассейне, когда ее туда опускают. Если рыба не подает признаков жизни, ее могут уколоть иголочкой и, если у нее будет хоть один судорог (зачастую предсмертный), рыба идет в зачет.
- Честно говоря, звучит ужасно… Мне стало как-то не по себе.
- Это реально неприятно. Вообще сейчас на большинстве турниров, где зачет идет по живой рыбе, она считается таковой, если способна вернуться в воду. Но, к сожалению, не на всех. Про ПАЛ рассказал. На очень популярном турнире «Золотой судак» еще два года назад принимали рыбу в том состоянии рыбу, в котором доехала, и никто не отпускал. Турнир проходит на Нижней Волге, а там вообще не было такого понятия. Сейчас «Золотой Судак» очень тщательно следит за сохранением рыбы, принимается только реально живая рыба.
Бывают спорные случаи, когда вода в бассейне как-то подыграла, у рыбы плавничок шевельнулся и все, она «как бы живая», но все прекрасно понимают, что в воду такая рыба уже никогда не вернется. Иногда одна рыба решает очень много, особенно у лидеров турнира, поэтому судьи закрывают глаза на такие вещи.
В Казани в 2015 году на турнире была жуткая жара, вода 30 градусов. Мы с напарником поймали утром большую щуку, за час до окончания тура она начала угасать. Мы привезли ее, но думали, что она уже все… Запасной рыбы у нас не было, поэтому, понадеявшись на удачу, сдали эту. В бассейне она шевельнулась как-то и нам ее зачли. В общем, живой труп. Потом она, конечно же, пошла на мясо.
- Вы пятый год организуете коммерческий турнир «Трофеи Дубны». Насколько я понимаю, задумка была сделать соревнования экологичнее ПАЛа по отношению к рыбе?
- Изначально мы с командой задумывались о том, как сделать соревнования по ловле трофейного судака, чтобы он не погибал. Первое, что приходит на ум, естественно, взвесить и отпустить, не возить его весь день в лодке. У нас взвешивание происходит сразу после поимки, чтобы минимально травмировать рыбу. Но даже при таком раскладе, не буду скрывать, на турнире погибает 3-5 рыб. Судак и берш, пойманные со значительной глубины, страдают от раздутия воздушного пузыря. Сохранить его живым в течение длительного времени даже в аэрируемом лайвеле почти невозможно, если не спустить лишний воздух. Процедура стравливания лишнего воздуха называется физзинг. Но и это не панацея.
- Как развивались «Трофеи Дубны» и что турнир представляет из себя сейчас?
- За пять лет из междусобойчика «Трофеи Дубны» вырос в крупный популярный турнир. Первый раз мы проводили соревнования на острове в один день, оставались ночевать с палатками, романтика. Хотя даже в первый год у нас собралось 46 команд. В этом году количество участников мы ограничили 60-ю командами. Победителей ждет новейший катер ФЛ-55 Спорт от компании «Фабрика Лодок».
У нас интересные правила - идет охота именно за трофейной рыбой. Не надо поймать две или три, надо поймать одну, но очень большую.
Сейчас мы изменили регламент - участники будут ловить два дня и в каждый день по два тура. Как и в прошлые года, вся рыба взвешивается сразу и отпускается, на большом табло онлайн обновляется таблица с весом. Люди волнительно наблюдают, какая команда поймала, болеют за своих.
В прошлом году у нас было потрясающее шоу! Две команды шли нос к носу каждый тур. Это были ребя из Москвы и из Питера, про которых я вам рассказывал. В первый день Москвичи опережали Питерцев на 200 грамм. Во второй день они ловили рыбу друг за другом. И за два часа до финиша Москвичи ловят судака на 8.400! Питерцам чтобы выиграть нужно поймать одного судака больше, чем 8.600. Кажется, что это просто невозможно, но они его ловят! 8.800! Это был настоящий триллер!
В этом году многие команды уже овладели технологией лайвскопа. Я думаю, что турнир будет очень эмоциональный.
В прошлых годах мы взвешивали рыбу на лодках, у нас было 3 катера с судьями на водоеме. Была проблема из-за нестабильной мобильной связи в катерах. В этом сезоне мы будем взвешивать трофеи на берегу, на оборудованных пунктах с усилителями связи, чтобы каждое взвешивание было в прямом эфире.
- Сколько стоит организовать мероприятие такого уровня? И сколько вы зарабатываете на организации?
- На финальный Кубок Чемпионов USAL тратим больше двух миллионов, стараемся выходить в ноль за счёт спонсоров, получается не всегда.
- Цитата про вас на сайте «Мой город Дубна» - «Женат, имеет дочь и сына. Семья к рыбалке относится терпимо». Интересная формулировка. Поясните.
- Это очень правильная формулировка. Любой крупный турнир – это длительный отъезд. Домашние это воспринимают не с радостью, а именно с терпимостью (улыбается – прим. ред.).
Надеюсь, что они понимают, что для меня рыбалка это не предлог куда-то уехать, а по большей части моя работа – подготовка к турнирам, обкатка снастей. Но особенно сложно воспринимаются ПАЛовские соревнования. Потому что это очень тяжелая физическая и моральная нагрузка. Так что домашние переживают и за мое здоровье, ведь так и должно быть в семье.
- Вы много работаете? Как построен ваш рабочий день? Остается ли время на какие-то хобби?
- Думаю о работе все время. Бывает, что проснулся утром, не успел с кровати встать, как пришла в голову какая-то идея. И вот пока зубы чистишь уже продумываешь план реализации. Иногда в час ночи что-то придумается и пишу ребятам своим в чат.
Мы с семьей сейчас живем за городом, у нас есть садик, выращиваю там виноград, целых 2 куста, ну так для души. В отпуск езжу зимой в тропики дней на 10, стараюсь совместить с морской рыбалкой.
- У вас небольшая, но очень эффективная команда. Какой стиль руководства практикуете?
- Либеральный, я думаю. Для меня важно, чтобы мои сотрудники максимально проявляли самостоятельность. У каждого своя зона ответственности, специализация. Но при этом мы можем подменить друг друга на какое-то время. У нас постоянно работает всего 5 человек, но мы лидеры в своем направлении.
- Осталась ли в жизни место для просто душевной рыбалки? Чтобы чувствовать от поимки рыбы такую радость, как в детстве?
- На морской рыбалке, наверное. Она совсем не такая, как у нас, а значит – что-то новенькое. Там катушки весят по килограмму, приманки по пол кило, нет понятия деликатности снасти, а пойманные рыбы порой больше самих рыбаков. Даже трофеи ПАЛа или Дубны кажутся малютками по сравнению с этими гигантами. Морская рыбалка вызывает у меня восторг, всегда жду отпуска в предвкушении поклевок марлина.
Беседовала Алиса ЯНЕЛИС
